Читал и слышал устные рассказы наших соликамцев о побегах из пионерлагеря. Своими экстремальными подвигами делились Татьяна Попова (тогда ещё Яковлева), Эмма Подкользина (в девичестве Дудкина) и Александр Карельский (тогда ещё не Фунтик). Причём последний беглый пионер скрывался в кустах от также беглых зэков. Я сильно сомневаюсь, что натуральные беглые зэки бродили в окрестностях соликамских пионерлагерей. И вот почему. Мне лично довелось столкнуться с этой категорией.
Уже в 14 лет я был счастливым обладателем охотничьего ружья и охотничьего билета, будучи так сказать легальным (или легитимным?) членом братства охотников. Братство было небольшое, но хорошо спаянное (или споенное?). На правах младшего члена и в качестве бесплатного приложения к своему отцу я принимал участие в коллективных вылазках на охоту. Вылазки были или вплавь на разъездном бумовском катере «Боровск», или пешком на дежурном бумовском автобусе. Поскольку с транспортом было всё в порядке, забирались мы далеко на север. На катере ходили преимущественно на сорок первый километр вверх по Вишере, на автобусе тоже довольно далеко.
Едем мы коллективом из шести человек домой после успешной охоты по лесной дороге. Тут прозвенел первый звоночек. Перед мостиком через небольшой ручей из кустиков вышел летёха-краснопогонник и повелительно махнул рукой. В тех же кустах его страховал автоматчик с ППШ, направленным в нашу сторону. За мостиком, тоже в кустах, нарисовался боец с пулемётом. Шофёр тормознул около лейтенанта и молча открыл дверь. Дверь открывалась таким стальным рычагом прямо с места водителя. Ветераны наверно помнят такие автобусы на базе полуторки. Офицер, ни слова не говоря зашел в автобус, внимательно обшарил нас глазами, вышел и махнул рукой, дескать, проезжайте. Мы тронулись, и шофёр сказал: «Видать групповой побег. Заслоны ставят. У них только одна дорога – вниз по Каме. Обычно туда прорываются».
И мы попылили дальше в сторону Боровска. Дорога была далеко не асфальт, и народ стало укачивать. Все задремали кроме меня. Дело в том, что мне по малолетству, не плеснули за обедом. Но и у меня потихоньку стали глаза слипаться. Вдруг шофёр громко закричал: «В ружьё!». Надо сказать, что тогда не было требований прятать оружье в чехлах в разобранном виде при перевозке. А, может, и было, откровенно говоря, я не помню. Конечно, по технике безопасности ружья все были без патронов, но в сборе и под рукой. После неожиданной встречи с заслоном и «оптимистического диагноза» шофёра народ стал соображать гораздо быстрее. Шустро разобрали свои ружья, патронташи и достали патроны. Надо сказать, что у каждого в патронташе слева всегда была пара патронов, наряжённых пулями. На всякий случай.
Автобус стал притормаживать. Я взглянул в лобовое стекло. Поперёк дороги в метрах 20-30 лежало бревно. Это было не сваленное дерево, от дороги до леса было метров 5-6. Положили, несомненно, чтобы остановить автобус. А из леса с обеих сторон выходили мужички в телогреечках. Наверняка облизываясь: жратва, бабы, шмотки. Кто-то из наших скомандовал: "Бей окна!". Помните, недавно были у нас автобусы с аншлагом "Выдерни шнур, разбей стекло" и молоточек в гнезде. Правда, я живьём ни одного молотка не видел, приватизировали. В нашем автобусе никаких шнуров не было. Стёкла в наличии были, но не долго.
С обеих сторон прикладами были выбиты по паре окон и загремели выстрелы. Телогреечки шустро ломанули в лес. Автобус доехал до бревна. Под прикрытием 4 стволов бревно оттащили с дороги, и мы газанули. Больше приключений не было. Было жутко холодно, сквозняк из разбитых окон до самого Боровска.
Надо признаться, что я в стрельбе участия не принимал, просто не успел сообразить, что надо делать. Как потом мужики отчитывались об инциденте, не знаю, мне не докладывали. Позже мне сказали, что на инструктаже в охотобществе рекомендовали: " увидишь в лесу беглого зэка, стреляй и никому об этом не рассказывай!"
